В июне Госдума в первом чтении одобрила законопроект о «полном запрете смены пола» в России. Если он будет принят, то для трансгендерных людей станут невозможны гормональная терапия, гендерно-аффирмативные операции и изменение гендерного маркера в документах.
Судя по словам депутатов Госдумы, они очень плохо разбираются в теме своего законотворчества. Мы выбрали несколько цитат из публичных выступлений — и доказываем их несостоятельность.

«Смена пола сама по себе — это миф. Можно поменять психику человека, можно поменять внешность, можно поменять поведение, но пол поменять нельзя»
(Николай Петрович Николаев, депутат ГД во время пресс-конференции)

Не очень понятно, о каком именно из семи определений биологического пола говорит депутат Госдумы, но в случае трансгендерного перехода речь идет не о биологическом поле, а о социальной роли — гендере. Можно изменить ее и привести внешность в соответствие с гендерным самоощущением — вкратце это и называют переходом.

Транс*люди хотят, чтобы окружающие воспринимали их в том гендере, в котором они сами себя ощущают, и для этого меняют гендерный маркер в документах, тело и социализируются в своем гендере.

«Это [трансгендерный переход] можно сегодня сделать на основании простых медицинских справок»
(Петр Олегович Толстой, депутат ГД, во время первого чтения законопроекта)

На деле, по законам Российской Федерации, для того, чтобы получить возможность совершить юридический переход, человек должен пройти длинный путь.

В начале необходимо пройти обследование у психиатра, чтобы он установил диагноз F64.0, «транссексуализм». После этого человека отправляют на медицинскую комиссию по освидетельствованию людей с гендерной дисфорией, которая обычно состоит из психиатра, клинического психолога и сексолога.

Комиссия должна провести обследование на наличие гендерной дисфории и исследовать гендерную идентичность обратившегося к ней человека, исключив иные расстройства, имеющие похожие симптомы. Комиссия оценивает, готов ли он на трансгендерный переход, и только после этого выдает человеку два документа: заключение о соответствии жалоб диагнозу из МКБ-10 и справку 087/у, дающую разрешение на смену гендерного маркера.

Только после этого можно начать процесс смены документов.

«По разным данным 40% [трансгендерных] людей склонны к с суицидам. Но работая над этим законопроектом мы не увидели настоящих клинических исследований, откуда взялась эта цифра»
(Дмитрий Анатольевич Хубезов, депутат ГД, во время первого чтения законопроекта)

Полагаем, наши депутаты так сильно заняты законотворчеством, что не могут найти время погуглить. Сделаем это за них.

По статистике транс*персоны подвержены риску суицида сильнее, чем гетеросексуальные люди и даже лесбиянки, геи и бисексуалы. Исследования показывают, что из-за гендерной дисфории у многих трансгендерных людей были суицидальные мысли или даже попытки суицида. И трансфобная инициатива депутатов эти состояния усугубляет.

Также результаты исследований говорят о том, что трансгендерный переход снижает частоту суицидальных мыслей у транс*людей. Например, такой опрос 2014 года в Великобритании показал, что после завершения перехода только 3% из опрошенных думали о суициде, тогда как до него этот показатель составлял 67% респондентов.

«Трансгендерное движение — часть большой идеологии, направленной на сокращение рождаемости, на снижение количества людей»
(Николай Петрович Николаев, депутат ГД, во время пресс-конференции)

За последние 25 лет число людей на Земле выросло на 2 миллиарда. Если человечество и вымрет, то точно не по вине трансгендерных людей, которые, кстати, тоже могут иметь детей.

Во-первых, детей рожают не гетеросексуальные люди в целом, а люди с женскими репродуктивными органами. Мать, родившая ребенка, может быть любой ориентации и гендера (например, может определять себя как небинарную персону).

Во-вторых, на решение завести ребенка больше влияют экономическая ситуация в стране и социальное положение человека, чем его сексуальные предпочтения. Если в стране 10% населения живет за чертой бедности, экономика нестабильна, а часть граждан умирает в интересах правящей власти, вряд ли нас ждет беби-бум.

Трансгендерные люди борются не за сокращение рождаемости, а за равные права, за доступ к медицинской помощи, правовую защиту, улучшение образования, преодоление стигмы и дискриминации.